В Беларуси быстро растет ВВП, рекордно увеличиваются доходы населения, а безработица на минимальном уровне. О чем говорят эти симптомы, что происходит в беларусской экономике и как это отразится на наших кошельках, экономический эксперт Сергей Чалый и журналистка Ольга Лойко обсудили в первом выпуске нового сезона шоу «Чалый: Экономика». Публикуем основные моменты беседы.
У беларусской экономики симптомы перегрева без перегрева
«Какой аргумент выдвигает [первый замминистра экономики Андрей] Картун в пользу того, что перегрева нет? Производственные мощности загружены менее чем на 80%. Почему он говорит про 80%? Потому что более чем полгода они находятся на уровне около 70%. Последние данные как раз 26 августа на вопрос НИИ Минэкономики — 71%.
И он говорит: “Ну, раз у нас менее 80%, значит, есть запас, значит, они еще могут выдать и все будет в порядке”. Сразу понятно, что этот аргумент не катит. <...>
И то, что он (процент загруженности — ред.) по-прежнему около 70% болтается и никак не растет, говорит о том, что эти 70%, считай, и есть полная загрузка экономики. Я думаю, что эти 30% оставшихся производственных мощностей просто-напросто не могут выпускать то, что нужно рынку. Либо не тот ассортимент, либо не то качество».
Спрос превышает предложение, а Нацбанк устранился от дискуссии
«Я в последнее время все больше начинаю склоняться к тому, что Нацбанк не просто устранился от дискуссий относительно перегрева. Он вообще, такое ощущение, устранился от какой-либо собственной политики в этом смысле. То есть рост кредита экономики сопровождает рост инвестиционного спроса, который стимулируется не монетарными, главным образом, методами. Монетарный стимул, если мы смотрим на влияние инфляции, постепенно уменьшается. А в основном — это бюджетный механизм.
Это бюджетные расходы, это те самые директивные инвестиции. И как раз таки рост всех этих денежных агрегатов, просто, что называется, сопровождает вот эти вот вещи».
О проблемах бюджетных стимулов в России и страданиях сельского хозяйства
«Падение продаж тракторов МТЗ на российском рынке — феномен не только в том, что там большое количество начинает появляться и китайцев, и всего, чего хочешь. А это еще и ситуация внутреннего схлопывания российского спроса. <...>
Речь идет о том, что борьба с инфляцией в России, которая достигает 9%, с помощью процентных ставок. Они инфляцию издержек считают следствием инфляции спроса. <...> По идее, государство должно своими деньгами помогать тогда, когда у частников плохо. Но здесь же другая история. Он получает избыточные доходы бюджета, когда экономика и так разогрета. И это приводит к тому, что в экономике появляются не чувствительные к процентным ставкам сектора.
Для того, чтобы вернуть инфляцию в уровень сколько-нибудь приемлемый — 5-4% для России (это по-прежнему много, но это не 9%), для этого процентные ставки должны быть на уровне нынешних 18%, а, может быть, и выше, в течение длительного срока.
А в силу того, что это бремя раскладывается не на всех равномерно — кто-то защищен, то кто-то страдает сильнее, в каких-то секторах эти вещи начинают сказываться уже снижением спроса. И в частности это сельхозпроизводители».
Секонд-хенд из Европы запретили, но «Беллегпром» не радуется
«Я видел три официальных реакции: Таможенный комитет, МИД и “Беллегпром”.
МИД говорит: “Ну, мы же быстренько заместим, у нас же все свое есть”. А [председательница концерна “Беллегпром” Татьяна] Лугина как-то осторожничает в этом вопросе. И тут ты начинаешь понимать, что весь разговор про секонд-хенд был в действительности очень красивым оправданием того, почему у нас плохо с “Беллегпромом”. Потому что секонд-хенд мешает. <...>
И выясняется, что они не смогут, скорее всего, эти ниши закрыть. Во-первых, такого увеличения объема производства не получится, в том числе и потому, что рабочих рук не хватает. А во-вторых, вы не сможете это сделать так дешево, как это было».
Про равно-неравные условия хозяйствования
«Самое загадочное — переговоры Лукашенко с Путиным. Выяснилось, что главный разговор был — поставки нефти российской в Беларусь. Что, вообще-то, хорошо бы пересмотреть формулу ценообразования с учетом изменившихся внешних обстоятельств.
По нефти вы добились равных условий хозяйствования. <...> А какие же внешние обстоятельства изменились? Беларусь на чем зарабатывала? На том, что после начала войны резко расширился дисконт между [сортами нефти] Brent и Urals. Мы про это рассказывали — до $30 доходил за тонну. Это была большая довольно разница. Последний год он (дисконт — ред.) начинает сильно сокращаться, настолько, что уже это иногда меньше $10.
Мы начинаем плакаться. А почему? А потому что вот эта маржа, на которой можно было заработать, стала меньше. Что в переводе на русский язык означает, что мы врали, когда говорили, что нам нужны равные условия».
